Западники в раздумье… Теперь интересный вопрос, что будет дальше?

В Грузии не переводили часы на зимнее время, потому что подводили итоги парламентских выборов. Победила правящая партия с небольшим перевесом, хотя и не с таким, как прочили экзит-поллы. На этом фоне и Запад, и США, и Евросоюз, и местная оппозиция в один голос закричали, что не признают итоги выборов. Мол подтасовки, фальсификация, давление, шантаж и т.п. Об этом заявил тут же госсекретарь США Энтони Блинкен, сказав, что власти Грузии подкупали и запугивали избирателей. Глава евродипломатии Боррель заявил, что была нарушена тайна голосования. В общем, «ужас». В Молдове всё прошло «хорошо», а в Грузии – «совсем не так». Из последних заявлений на лентах информагентств: спикер парламента Грузии заявил, что «президент Грузии и оппозиция готовятся к госперевороту, объявляя итоги выборов в парламент нелегитимными». 28 октября вечером оппозиция собиралась организовать толпу, громить всё и вся.

Сергей Михеев: Это было предсказуемо. Что касается сравнения выборов в Молдове и в Грузии, понятно, что это связано с результатами. В Молдове буквально в последние секунды натянули микроскопический перевес в голосовании на референдуме за Евросоюз: значит, выборы прошли «хорошо»; а если бы не натянули, то сказали бы, что «плохо». В Грузии победила правящая партия, которая не хочет продавать страну за евроинтеграцию.

Первое: в это перестали верить, степень доверия рассказам про «европейское будущее» резко упала. Почему? Потому что нет европейского будущего! Второе: на мой взгляд, Запад перегнул палку со своими дурно пахнущими псевдоценностями, которые «обязательно всем надо принять». Но большинство нормальных людей в этом мире не могут принять этого. Третье: что касается экономики. Где эта дружба Запада? В чем она выражается экономически в случае с Грузией? Где безумные инвестиции, деньги и процветание? Этого нет. Четвертое: над всем этим маячит возможность втягивания в войну с Россией, а это никому не интересно.

Если кто-то не хочет воевать с Россией, это вовсе не означает, что он ее любит, — он может ее и не любить. Понятно, что в случае с Грузией война — слишком опасное дело, которое может обернуться катастрофой, поэтому и народ стал более пессимистично относиться к евролозунгам. Другой вопрос, что Запад и те, кто его там поддерживают, не хотят это понимать — тут есть объективные факты. Если бы всё было хорошо, не было бы Иванишвили, может быть, и сам Иванишвили был бы за Европу, и не было бы голосования против европейских «ценностей». То есть, это борьба с действительностью: «Если ваши факты противоречат моей теории, тем хуже для ваших фактов» – это позиция, которую занимает Запад. «Должно быть так, как нам (западникам) нравится, а если это не так, то мы начинаем вас прессовать». Теперь вопрос, что будет дальше?

Саакашвили призвал выходить на митинг, и Зурабишвили сказала, что она не признаёт. Однако американцы и европейцы призвали пока расследовать. Я не очень уверен в том, что они готовы пойти ва-банк. Объясню почему. Сейчас они анализируют итоги выборов, взвешивают реальное соотношение сил, и дальше развилка. Если американцы и европейцы поддержат какое-нибудь резкое движение, способное привести к перевороту, то они должны быть уверены в успехе. Если они не будут уверены в успехе или поймут, что оппозиция в любом случае проигрывает, тогда они могут снизить накал страстей и тихо отъехать. Потому что есть риск испортить отношения с нынешней грузинской властью настолько, что подтолкнуть Грузию к России.

Западники сейчас находятся в раздумье, что же сделать: то ли поддержать оппозицию и устроить полный разгром, но тогда надо быть уверенными в победе. А если вы в победе не уверены или уверены, что победы не будет, тогда находитесь перед риском полностью дискредитировать себя в глазах грузинского общества: и той части, которая за правящую партию, и той, которая против. Потому что первая увидит, что Запад готов на государственный переворот, а другая поймет, что Запад не способен обеспечить ей победу. И тогда у одних разочарование, у других ненависть. Может быть, в этой ситуации лучше формально поддержать, а дальше, если не получится, настаивать на расследовании. Я думаю, что сейчас они взвешивают шансы. Первый подход к снаряду будет осуществлен, а дальше они посмотрят, сколько получится вывести людей на улицу и получится ли вообще.

И насколько эти люди будут активны, потому что там есть разочаровывающий момент, связанный с приемом закона об иноагентах и ЛГБТ [движение запрещено в РФ], потому что прозападная оппозиция не смогла выполнить поставленную задачу. Шумели-шумели, но не смогли, а теперь ситуация не стала лучше: правящая партия получила 53% на выборах, а оппозиция получила меньше — ни одна из оппозиционных партий серьезного, большого результата не показала. Поэтому они будут просто смотреть на ситуацию, насколько имеет смысл глубоко вписываться в заранее проигрышное положение, если они оценят его как проигрышное.

Скорее всего, у оппозиции получится навести шум в крупных городах, потому что, если посмотреть, как голосовали Тбилиси, Кутаиси, другие крупные города и за границей, они голосовали за оппозиционные партии. Глубинный народ голосовал за «Грузинскую мечту». Понятно, что люди из сёл не пойдут поддерживать «Грузинскую мечту» (победившую партию), а визг и гам оппозиция может устроить серьезный.

Сергей Михеев: Американцы и многие другие действуют так: наезд, затем снятие реакции; если сразу получилось, то хорошо, если не получилось, то отъехать, взвесить силы и понять ситуацию. Я думаю, что нынешней власти отступать не имеет смысла, потому что выборы за ними, ни одна из оппозиционных партий даже близко не приблизилась к результату правящей партии, и разрыв очень большой. Поэтому технически отстоять свое мнение возможно даже без особых жертв. Хотя технология известная: будут нужны картинки, жертвы, разбитые головы и желательно, чтобы кто-нибудь погиб (как бы это ужасно ни звучало) — и тогда эту картинку будут транслировать на Западе. Другой вопрос, что сейчас для грузинской оппозиции не очень удобное время в том плане, что идут выборы в Америке, и им не до Грузии. Понятно, что система работает, есть Госдепартамент, разведслужбы и т.д., но ситуация с выборами в Штатах не способствует тому, чтобы эта тема оказалась в центре внимания. В центре внимания у всех в Америке и, в значительной степени, в Европе — это в ближайшие дни выборы в Штатах.

Да, Европа уже это подтвердила. ЕС рассмотрит грузинский вопрос на своем саммите только 8 ноября — после американских президентских выборов, когда в Штатах расклад станет более-менее понятный. Думаю, риторика тоже будет от этого зависеть: или будут гневно осуждать и требовать, или скажут, что «это их дело, и сами пусть разбираются». «Грузинскую мечту» обвиняют чуть ли не в любви к России, и на этом фоне заявление сделал премьер-министр республики Ираклий Кобахидзе. Он сказал, что «Грузия не планирует восстанавливать дипломатические отношения с Россией, поскольку Абхазия и Южная Осетия сейчас под неопределенным статусом». Он зафиксировал то, что «с Россией не по пути», или это в угоду оппозиции, чтобы сильно не давили на победившую партию?

Сергей Михеев: Мы любим кидаться из одной крайности в другую: «Они уже пророссийская партия!» Но ситуацию с Южной Осетией и Абхазией никуда не деть, и ни один политик в Грузии, который попробует отказаться от этих территорий, популярности иметь не будет, мягко говоря. Но вопросы продвижения экономического сотрудничества возможны: такие подходы уже не раз делались за прошедшие 30 с лишним лет. Поэтому отчасти они это говорят для сторонников оппозиции и западников, но отчасти это, действительно, так, поэтому пророссийского курса там не будет. Другой вопрос, что американцы навязывают такую точку зрения, что «раз Грузия не хочет втягиваться в войну с Россией, значит, она за Россию и это пророссийский курс». Любому нормальному человеку понятно, что это передергивание, и нам надо трезво к этому относиться.

С одной стороны, какие-то положительные моменты в нынешних политических процессах в Грузии есть. Это осознание грузинским населением ложности ценностей западного мира. С другой стороны, не стоит переоценивать то, что там происходит. Самый важный момент — Грузию не удается втянуть в открытую вооруженную борьбу с Россией, и будем расценивать это как положительный фактор.

По поводу выборов в Грузии. Слушатель пишет: «Сергей Александрович, Вы часто говорите, что Россия не доработала с Украиной. Еще с кем нужно доработать? Нужно как-то помочь Грузии, если они будут нуждаться в этом?» Смысл в том, что Вы сетуете, что с Украиной не доработали, поэтому случился Евромайдан. Может быть, надо было сейчас Грузии помогать, как-то с ней дорабатывать? Мы с Грузией работали на этом направлении?

Сергей Михеев: С Грузией мы не доработали еще раньше. Всё, что мы сейчас имеем, есть результат катастрофического распада огромной страны. Распад – это беда, проблема, дележка общего имущества, перерастающая в драку, во взаимную ненависть. Поэтому недоработка произошла в этом моменте, а дальше были следствия. С Грузией получилось так, что основная проблема в виде внутренних войн (Абхазия и Южная Осетия) случилась в момент распада. Поэтому после этого что-то дорабатывать было тяжело и поздно: это стало основной политической проблемой в жизни Грузии, проблемой Абхазии и Южной Осетии. Что с ней делать и как ее решить, никто не понимал. Я считаю, что основная вина была на радикальных грузинских националистах и на российской верхушке, которая тогда была занята дележкой власти. Радикальные грузинские националисты, мне кажется, не поняли, что времена меняются и надо к этому вопросу отнестись гибче.

Предлагались варианты федерации, конфедерации, но всё это обнулил Михаил Саакашвили, который в 2008 году затеял войну, и после этого мы признали независимость. Сейчас ситуация с Грузией замороженная и не совсем в нашу пользу. Повторю, что там основной вопрос — это попытки втянуть Грузию в войну с Россией. Ясно, что для Грузии это будет катастрофа. Чем мы можем им помочь? Может быть, развивать экономические связи, но мяч на стороне Тбилиси. Не доработали мы по всему постсоветскому пространству в тот момент, когда страна развалилась.