Саммит БРИКС — мероприятие плановое, но, учитывая непростое время и страну проведения, наверное, это прямой вызов Глобального Юга Глобальному Западу. Не находите?
Сергей Михеев: Я бы так резко вопрос не ставил. В вашем утверждении есть правда, но нам не стоит очаровываться всем тем, что происходит. Является ли это очевидным, пусть и молчаливым, но противопоставлением стран, которые участвуют в БРИКС, позициям США по России? Да, является, потому что основная позиция США и их союзников — это изоляция России. Хотя американцы и европейцы про изоляцию России говорить уже почти перестали, но, тем не менее, это их политика. Санкции их действуют, вторичные санкции распространяются на многие страны БРИКС, на те страны, которые прислали или пришлют свои делегации в Казань.
Является ли это, без обозначения акцентов, но молчаливым несогласием с американской позицией по России? Да, поэтому для нас тот факт, что саммит в Казани будет очень представительный, важен. Это опровергает: во-первых, тезисы Запада и его пропаганду; во-вторых, показывает, что большое количество стран не соглашаются с американскими установками. Является ли БРИКС площадкой и конструкцией, в рамках которой потихоньку развиваются параллельные экономические схемы, которые позволяют обходить западное экономическое и финансовое глобальное доминирование? Да, является, но происходит всё не сказать, что молниеносно: и постепенный переход на расчет в национальных валютах, и создание параллельных схем, в том числе финансовых, которые неподконтрольны американцам и их союзникам напрямую. И перспективы у стран, входящих в БРИКС, с точки зрения развития экономики, большие.
Понятно, что Китай и Индия делают основную долю, но если посмотреть динамику, то практически все страны, которые входят в БРИКС, это страны активно развивающиеся, и за ними будущее с точки зрения мировой экономики. Конечно, технологическое преимущество по-прежнему остается у коллективного Запада (не по всем областям, но по многим). Если говорить об экономическом вкладе, то у стран БРИКС перспективы большие, и с этим придется всем считаться.
Мне кажется, что с политической точки зрения говорить о том, что Глобальный Юг бросает вызов Глобальному Западу, было бы преждевременно. БРИКС — это шанс. На сегодняшний день — это структура (больше, чем «клуб по интересам»), но говорить о политической координации действий, о готовности к единой политике в сфере экономики в масштабах всех стран еще очень рано. Думаю, что страны присматриваются к контурам возможного будущего многополярного мира и пытаются найти себя в этих контурах, рассчитывая на то, что у них будет больше значения.
Нынешний мир, построенный Глобальным Западом, странам, которые входят в БРИКС, отводит вторичную роль или вообще никакую. «Вы должны находиться под доминированием глобальной «семерки» G7 и слушать, что они говорят, подчиняться этим правилам». Несогласные с такой диктовкой, чувствуя себя способными на большее, страны БРИКС пытаются найти схему, в которой они смогут: во-первых, быть самостоятельнее, а во-вторых, смогут иметь больше влияния и перспектив для развития, чем в той схеме, которую предлагает Запад. Ради этого игнорируются окрики из Вашингтона, Брюсселя, и лидеры стран собираются в Казани.
Россия председательствует, поэтому в Казани собирается БРИКС. Желающих становится всё больше и больше, и это очень положительный момент. Будут подписаны какие-то документы. Меня спрашивают журналисты: «Будет ли принята единая валюта?» Думаю, пока об этом слишком рано говорить и не стоит даже обсуждать. Возможно ли когда-нибудь выйти на это? Может быть, но для начала надо отработать торговлю в национальных валютах и действия собственных банковских структур. Надо всегда трезво оценивать перспективы, и тогда оценка происходящих событий будет более здравая.
Но то, что это значимое событие, и для нас оно важно и в политическом, и в экономическом плане, это совершенно точно.
Много ожиданий: что и о новой платежной системе будет объявлено (BRICS Pay), но пока это всё в рамках проекта. Некоторые пишут, что будет объявлено и о единой новой валюте, альтернативе доллару. Наверное, Вы правы, что идет обсуждение новых контуров расширяющегося БРИКС, и более конкретные решения будут дальше. Интересный заголовок, посвященный саммиту БРИКС в Казани: «Россия нашла путь к справедливому миру». Действительно ли это так?
Сергей Михеев: Прокомментирую то, что Вы сказали, что многие анонсируют общую валюту. Я осторожен, потому что, если что-то подобное произойдет, мы скажем: «Это круто. Никто особо не надеялся, но это случилось». Давайте лучше обрадуемся, чем расстроимся. Я бы сдержанно оценивал эти вещи, но то, что тенденция движения к общей валюте есть и что единое платежное средство в отношении со стороны БРИКС обсуждается, — это факт. Не надо это стопроцентно привязывать к нынешнему саммиту в Казани. Получится — замечательно. Не получится — движение продолжается. А так, есть ли такое движение? Есть ли это обсуждение? Есть, потому что это стало бы прообразом новой мировой валюты, которая в будущем могла бы составить серьезную конкуренцию долларовому доминированию.
Повестка БРИКС не против кого-то, а за общее будущее, за общие интересы.
Сергей Михеев: Повестка БРИКС не против кого-то, потому что на такую повестку многие страны БРИКС не согласились бы. Российское руководство осознаёт тот факт, что слишком обострять политические акценты означает ставить своих партнеров в неловкое положение, заставлять делать выбор, что «вы либо с нами, либо с американцами». Так обычно делают американцы. Мы сейчас не можем себе такого позволить, по крайней мере в рамках БРИКС. Считаю, что на постсоветском пространстве мы можем это позволить, учитывая степень зависимости постсоветских государств от сотрудничества с Россией. С БРИКС нет, потому что там, в основном, страны самостоятельные, местами с самодостаточной экономикой, поэтому такие формулировки они не примут, тем более, что у них большие объемы торговли и с США, и с Европой, и доллары, и евро для них имеют значение.
Другой вопрос, что на будущее можно говорить о более справедливом устройстве. Речь не идет о том, что одни будут командовать другими; что одни будут указывать другим, как жить, с кем дружить и с кем не дружить; что кто-то будет кого-то искусственно ограничивать в развитии. Нынешняя модель Запада именно такая: развиваться будет он, а всем остальным он позволит развиваться настолько, насколько сочтет это нужным, и насколько другие страны проявят готовность к тому, чтобы быть лояльными. БРИКС – это совершенно другая модель, которая предлагается Россией, в которой таких порядков быть не может в принципе, и поэтому она привлекательна.
Думаю, что стремление многих стран поучаствовать в БРИКС или присмотреться к нему в статусе наблюдателя об этом и свидетельствует. Ведь никто никого силком не затягивает и сиюминутных «супер-пряников» не обещает, да и таких возможностей кого-то затягивать на данный момент у России нет. А почему они проявляют внимание? Такая архитектура и её идеология их привлекает, потому что они видят в этом что-то другое, серьезно отличающееся от того мира, который построили Штаты со своими сателлитами. Движение стран в сторону БРИКС — не результат кремлевской пропаганды или подкупа элит, а искренний интерес к другой модели устройства отношений между странами.
Думать, что это устройство может быть идеальным, тоже наивно. Считаю, что трезвый взгляд всегда предполагает скептическое отношение к крайностям — эйфории и полной депрессии. В целом, этот процесс политически и идеологически инициирован Россией, отвечает нашим интересам и, конечно, вызывает ревность и раздражение у Запада, которые будут расти и выражаться в действиях. Сейчас это выражается в системе вторичных санкций в отношении тех, кто хочет поучаствовать в БРИКС, и там, где они могут это делать (в частности, на постсоветском пространстве), хорошо тормозят движение стран в сторону такой интеграции. Например, их раздражение косвенно видно по радости, что президент Бразилии не приедет из-за того, что он упал у себя в душе. Они все этому очень рады.